Как вы уже, наверное, поняли, владельцами
таких художественных цехов для туристов зачастую были вовсе художники. Так, хозяином одной из крупнейших мастерских Аддис-Абебы во время итальянской оккупации (1936 – 1941 гг) был эмигрант из Грузии, самозванец, выдававший себя за «принца Амирэджиби» вынужденного покинуть свою родину после революции и победы в ней большевиков.
Надо сказать, что эфиопский «принц Амирэджиби» действительно был родом из Грузии и правда покинул страну после революции, вот только на самом деле он был крестьянином по имени Вахтанг Джугашвили. Однако это выяснилось уже после его смерти.
Достоверных данных о жизни этого человека до его приезда в Эфиопию сохранилось немного. Точно известно, что какое-то время он успел пожить во Франции и Египте и что он даже получил письменное подтверждение своих княжеских кровей от египетской организации помощи белых эмигрантам, которое и предоставил эфиопскому двору. Скорее всего, мысль отправиться в Эфиопию появилась у него в Париже. Во-первых, думаю, он прекрасно понимал, что если останется во Франции или в целом в Европе, где было много представителей грузинской и российской знати, то его могут быстро раскусить. Во-вторых, есть доказательства того, что в Париже он пересекался с армянской общиной, и вполне возможно, что так ему стало известно о жизни армянской диаспоры в Эфиопии.
Как бы то ни было, сначала эфиопская знать очень тепло приняла «принца», но постепенно заинтересованность почетным иностранным гостем угасла. Так, собственно, и начались бизнес-авантюры принца Амирэджиби, с помощью которых он планировал прокормиться и разбогатеть. Среди прочего, он, например, открыл несколько кабаре, которые посещались, правда, в основном иностранцами, потому что местным была не очень близка концепция, но заведения окупались. Но хотя руководимые им проекты приносили много прибыли, он так и не разбогател, потому что был лудоманом и большую часть своего дохода проигрывал тут же, а посему постоянно пытался занять денег у представителей эфиопской знати, которым это, надо сказать, не очень нравилось.
Так, например, рас Имру, правитель сначала Харара, а затем области Годжам и один из главных военачальников эфиопской армии во время Второй Итало-абиссинской войны, не очень лестно высказывался о прице Амирэджиби в интервью эфиопской исследовательнице Алеме Эшете. Рас Имру считал его пройдохой. Он вспоминал один случай, когда «принц» пришел к нему с подарками просить деньги взаймы и рекомендательное письмо для императора для открытия нового бизнеса, но при этом в качестве подношения принес ему его портрет, хотя на картине совершенно точно был изображен какой-то другой эфиоп.
Открыть мастерскую «принц» скорее всего решил тоже не из пристрастия к искусству, а потому что во время итальянской оккупации спрос на сувениры в неотрадиционном эфиопском стиле сильно возрос. В этой мастерской работало несколько десятков самоучек и художников с церковным бэкграундом, и надо сказать, что некоторые из сотрудников принца Амирэджиби стали впоследствии довольно известными и обзавелись уже собственными мастерскими, как, например, Йоханнес Тесемма или Белячеву Йимер, о которых я, может быть, как-нибудь здесь расскажу.
